Ловушка для адвоката - Страница 50

Такие строгости вызвали возражения со стороны как обвинителей, так и защитников. После недолгих прений Брайтман смилостивилась, добавив каждой стороне по два немотивированных отвода, но предупредила, что не позволит утопить отбор присяжных в потоке препирательств.

— Я хочу, чтобы коллегия присяжных была готова в пятницу. Если вы будете меня задерживать, я задержу вас. Если понадобится, будем сидеть до ночи. Процесс должен начаться утром в понедельник, без вариантов. У кого-нибудь есть возражения?

Спорить никто не решился. Наведя, таким образом, дисциплину, Брайтман огласила расписание заседаний. Свидетелям предстояло давать показания с девяти утра до пяти вечера с полуторачасовым перерывом на обед и двумя дополнительными перерывами по пятнадцать минут.

— Это шесть часов в день слушаний, — подытожила она. — Больше нельзя — присяжные начнут отвлекаться. Ну и, конечно, когда я буду ровно в девять выходить из кабинета, все участники процесса должны уже сидеть на своих местах. У кого есть вопросы?

Вопросов не было. Брайтман перешла к распределению времени между обвинением и защитой. Холлер заявил, что уложится в четыре дня — если, конечно, допрос его свидетелей защитником не слишком затянется. Это был выпад в сторону Ройса. Тот попросил всего два дня. Брайтман, применив высшую судейскую арифметику, сложила два и четыре — и получила пять.

— Таким образом, начав с часовых вступительных речей в понедельник утром, мы должны закончить в пятницу вечером, чтобы в следующий понедельник приступить к заключительному слову и вынесению решения.

На это возражений также не последовало. Принципы судьи были предельно ясны — быстро, четко, без задержек. Разумеется, ход судебного разбирательства никогда не бывает полностью предсказуемым, однако каждый знал, что намеренные проволочки чреваты серьезным уроном для провинившейся стороны.

— На очереди вещественные доказательства и электронные материалы, — объявила Брайтман. — Надеюсь, обе стороны ознакомили друг друга со списками. Какие будут возражения?

Холлер и Ройс встали одновременно.

Брайтман кивнула защитнику:

— Мистер Ройс, вам слово.

— Да, ваша честь, защита возражает против планов обвинения демонстрировать на проекционных экранах в зале суда многочисленные фотоснимки тела Мелиссы Лэнди. Подобная практика не только аморальна, это намеренная игра на чувствах присяжных, рассчитанная на то, чтобы вызвать предубеждение.

Брайтман кивнула Холлеру.

— Ваша честь, предъявить суду непосредственный результат преступления — тело жертвы — это первая обязанность стороны обвинения. Мы ни в малейшей мере не ставили целью вызвать предубеждение. Я могу согласиться с мистером Ройсом, что здесь легко переусердствовать, но считаю, что мы не переступили границ морали.

Ройс вытащил из рукава последний аргумент:

— Делу двадцать четыре года! В восемьдесят шестом году здесь не было ни экранов, ни прочих голливудских штучек. Я считаю, что это нарушение права моего клиента на справедливое судебное разбирательство.

— Давность дела не имеет касательства к обсуждаемому вопросу, — парировал Холлер, — однако защита ничего не имеет против того… — Он осекся: Макферсон дернула его за рукав и что-то шепнула на ухо. — Прошу прощения, я оговорился. Обвинение ничего не имеет против того, чтобы фотографии демонстрировались присяжным с помощью средств восемьдесят шестого года. Мы можем раздать присяжным цветные фотографии, однако в ходе одного из прошлых заседаний суд признал такую практику нежелательной.

— Да, — согласилась Брайтман, — я полагаю, что давать фотографии в руки еще хуже. Вы этого хотели, мистер Ройс?

Ловкач сам загнал себя в ловушку.

— Нет, ваша честь, — чуть замявшись, ответил он, — по этому вопросу я придерживаюсь того же мнения, что и суд. Сторона защиты всего лишь хотела бы ограничить масштаб использования фотографий. В списке мистера Холлера их более тридцати, мне кажется, что это слишком много.

— Ваша честь, — возразил Холлер, — фотографии из списка показывают тело жертвы на месте, где оно было найдено, а также картину вскрытия. Каждая из них…

— Мистер Холлер, — Брайтман поморщилась, — позвольте вас остановить. Сцена преступления — это вполне допустимо, особенно если фотоснимки сопровождаются соответствующими свидетельскими показаниями, а картина вскрытия — совсем другое. Не вижу необходимости демонстрировать ее присяжным.

— Да, ваша честь.

Ройс сел, довольный своей маленькой победой, Холлер остался стоять. Брайтман снова взглянула на него:

— Мистер Холлер, у вас есть возражения против списка вещественных доказательств, представленного стороной защиты?

— Да, ваша честь. В списке защиты содержатся различные приспособления для приема наркотиков, якобы принадлежавшие свидетелю обвинения Саре Энн Глисон. Обвинение не имело возможности ознакомиться с данными вещественными доказательствами, но полагает, что они имеют отношение к вопросу, который может возникнуть исключительно в связи с показаниями этого свидетеля и будет касаться прошлых эпизодов ее жизни, не связанных с рассматриваемым делом. Мы не видим необходимости показывать ее фотографии того времени, а также какие-либо приспособления. Такая практика провокационна и рассчитана на то, чтобы вызвать предубеждение.

Ройс уже стоял в ожидании. Брайтман кивнула ему.

— Ваша честь, данные приспособления и фотодокументы имеют прямое отношение к рассматриваемому делу! Обвинение против мистера Джессапа целиком основано на показаниях больного человека, долгое время употреблявшего наркотики, к показаниям которого не может быть никакого доверия. Упомянутые доказательства помогут присяжным осознать степень разрушительного воздействия наркотиков на мозг свидетеля.